Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: С вятополк
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
- Владимир Владимирович, какие-то хулиганы вывесили на набережной огромный лозунг "Путин, уходи!". - Это не хулиганы, это глас народа. Придется с поста премьера уходить. - Куда, Владимир Владимирович? - В президенты России.
Один довольно сильный шахматист пришёл в клуб, не зная, что вместо шахматного блиц-турнира состоится шашечный. Не возвращаться же обратно домой - стал играть в шашки. И не набрал ни одного очка в турнире. Победитель соревнования по-отечески взял неудачника за плечо и произнёс: - Это тебе не шахматы - здесь думать надо!
КАК Я НЕ СТАЛ ВЕЛИКИМ ПИАНИСТОМ Я учился во втором классе, когда моя матушка купила пианино и отвела меня в музыкальную школу. - Занимайся усердно, станешь великим пианистом, будешь ездить по миру с концертами,- сказала она. Вообще-то родители должны знать, что перспектива жить цыганской жизнью, мотаться по всему свету, жить в гостиницах, питаться в ресторанах не всем по душе, даже если ты зарабатываешь огромные деньги. Впоследствии я наездился по заграницам безо всяких там концертов, просто в туристических целях. Ну, да ладно. На первом же занятии с преподавательницей фортепиано я спросил, смогу ли поступить в консерваторию. Преподавательница промолчала, и я нутром понял: гарантий нет. Такова жизнь: везде жёсткий естественный отбор. Или блат. Или везение. Или большие деньги родителей и т.п. Большой, напряжённый труд - это необходимое условие, но ещё не гарантия, что из вас получится что-нибудь путное. Помимо занятий на пианино ещё надо было ходить на сольфеджио, где наша группа изучала нотную грамоту, а также на хоровые занятия, где мы учились пению. И вот - концерт учеников школы после годичного обучения. В зрительном зале - родители. Я выступал первым, сыграл на рояле какую-то мелодию, по сложности несколько превосходящую "Чижика-пыжика". Другие ученики были примерно моего уровня. Последним выступал какой-то клоп, явно ещё дошкольник. Наверное, не ходя в ещё в школу, он сидел дома и постоянно играл на фортепиано. Не знаю. Но во время его выступления у всех глаза полезли на лоб. Мощная, уверенная игра всеми пальцами, ну - хоть сейчас в консерваторию. Мы с матушкой, сидя в зале, были очарованы этой музыкой. Перспектива ездить по заграницам, собирать полные залы, зарабатывать огромные деньги у меня с каждым мигом куда-то улетучивалась. Я отказался учиться музыке. Пианино было продано. Занавес.
Наши с кузиной Ириной отцы - родные братья. Как-то мы с Ириной пошли на рынок, а там продавщица цветов мне говорит: - Купите розочек жене, - и на Ирину показывает. - Это сестра,- говорю. - Сестра? Вы так не похожи друг на друга. - Просто у нас матери разные,- поясняю. И, подумав, добавил,- Да и отцы тоже. Мы оставили продавщицу в полном недоумении.
Было это в семидесятые года прошлого века. Начальник моей лаборатории купил "Жигули" по разнарядке. Мы на профсоюзном собрании голосовали, чтобы он смог этот автомобиль купить. Такие были времена. Однажды он меня прокатил на своей машине. Она была грязно-болотного цвета. Когда я спросил, не лучше ли было подобрать цвет поярче, начальник ответил: - Машину и жену не выбирают. Берут, что дают.
Мой дядя Коля всю жизнь проработал на деревообрабатывающем комбинате. Можно даже сказать, на одном токарном станке. И как-то раз, зная моё увлечение шахматами, на мой день рождения подарил шахматную ладью, или, как он её называл по-старинному, туру. Тура эта была высотой 30 сантиметров, она была отшлифована, в некоторых местах обожжена огоньком, потом отлакирована - красота неописуемая. К туре дядя прибил латунную табличку: "Дорогому племяннику от дяди Коли". Прошло много лет. Дядя вышел на пенсию. У нас он бывал нечасто, но каждый раз присматривался к туре, стоявшей на книжной полке в окружении шахматных книг. "Любуется собственным шедевром",- думалось мне. Но дядя однажды спросил: "Скажи, откуда у тебя эта тура?".
Если бы в 70-х годах прошлого века кто-нибудь предсказал, что в финале олимпийского хоккейного турнира встретятся сборные ФРГ и ОАР, его бы отправили на принудительное лечение.
В советское время я работал в одном НИИ, и у нас был свой пионерский лагерь. Летом меня посылали туда то пионервожатым, то фотокружок вести. Когда мой дальний родственник закончил институт физической культуры, то попросил меня походатайствовать за него, чтобы на лето устроиться физруком. Ну, пошёл я к начальнице пионерлагеря, даме лет пятидесяти, попросил её трудоустроить родственника. - А сколько ему лет? - поинтересовалась начальница. - Двадцать два. - Не годится. - Почему? - Он слишком молод для меня.
Соседка показала мне пакет молока и довольно сказала: - Класс! Я всегда его беру, дешёвое и никогда не портится. - Может быть, это не молоко? - догадываюсь я. Соседка призадумалась.
В ЛДПР предложили заменить термин "президент" на "глава государства“ или "правитель“. И то, и другое понятнее русскому уху. Предлагаю в ответ заменить название партии "либерально-демократическая" на "свободно-народовластная" - так понятнее русскому уху.
Вовочка спросил мать, откуда он взялся. - Обратись к отцу, он все расскажет,- отмахнулась мать. - Да знаю я его,- сказал Вовочка.- Сейчас же начнет нести ахинею про то, как вы меня зачали.
Мальчик с отцом проходит на станцию метро через турникет. А рядом молодой человек через турникет перепрыгивает. Мальчик спрашивает отца: - Их поэтому называют зайцами?
Жил-был на свете гроссмейстер Зигберт Тарраш. Выдающийся шахматист, даже матч на первенство мира играл (проиграл, правда, но очень немногим гроссмейстерам удавалось хотя бы участвовать в таком матче). И знаменит Тарраш был своими кратенькими афоризмами, как следует правильно играть в шахматы. Одной из его крылатых фраз была такая: "Ставь свою ладью позади проходной пешки - неважно, своей или неприятельской". И вот однажды получает Тарраш письмо от одного разгневанного любителя шахмат примерно следующего содержания: он в одной из своих партии последовал этому правилу Тарраша, однако именно из-за этого проиграл. Письмо сопровождала диаграмма и тщательный анализ позиции. Ответ гроссмейстера был таким: "Ладью следует ставить позади проходной пешки во всех случаях, кроме тех, где это ошибочно".
Гроссмейстер Виктор Корчной славился своими счётными способностями. Однажды он выиграл у какого-то мастера, и после игры оба сели анализировать партию. В одном месте, когда анализ позиции дошёл до минимального количества фигур, Корчной сказал: "И здесь я стал анализировать эту позицию". Потрясённый соперник удручённо произнёс: "Вы начали рассчитывать вариант там, где я закончил!".
Было это много-много лет тому назад. Я в качестве молодого специалиста поступил на работу в одно из научно-исследовательских учреждений. И вот первым моим боевым заданием было: "Взять подпись у заместителя начальника отдела". Пошёл в его кабинет. Вопрос, первым прозвучавшим от зама, был: - Вам подпись или визу? Будучи немного взятым врасплох, не понимая разницы между этими двумя научно-исследовательскими терминами и полагая, что зам шутит, я пролепетал: - Автограф.
В детстве мы с другом-одноклассником Колькой ходили в Дом юного техника. Занимались то в одном кружке, то в другом. Все было интересно, все хотелось перепробовать. Однажды мы посетили кружок выжигания по дереву. Руководитель кружка, строгий пожилой мужчина, выдал нам по дощечке и по шкурке и велел зачищать поверхность дощечек до тех пор, пока она не станет гладкой. Надо сказать, что нуднее занятия, чем зашкуривание дощечки, человечество еще не придумало. К концу занятий мы представили руководителю наши дощечки. Он хмуро покачал головой и сказал, что выжигать пока еще рановато. На следующий день мы с Колькой шкурили еще усерднее и о, радость! - Кольке разрешили выжигать картинку. Он наложил фотографию орла, подложил кальку - и вчерне картинка наложилась на дощечку. И Колька приступил к таинству выжигания. Я же все шкурил свою дощечку. Орел получился на загляденье. Колька приступил к зачистке следующей дощечки. Вскоре руководитель разрешил ему выжигать вторую картинку. Я же все шкурил свою первую и никак не мог добиться того, чтобы руководитель разрешил мне приступить к выжиганию. Когда Колька выжег парусник на море, я восстал. - Колька,- сказал я,- когда зачистишь свою третью дощечку, отдай ее мне, а сам возьми мою. Колька согласился и приступил к зачистке следующей дощечки. Когда он закончил, то дал ее мне, а сам взял мою и пошел к руководителю. - Молодец,- сказал тот ему,- можешь приступать к выжиганию. Когда же я представил руководителю колькину дощечку, он покачал головой и сказал: - А тебе выжигать еще рано. Шкурь, дорогой мой. Мы после этого с Колькой неделю не разговаривали.
Наши клиенты заказали для своей бухгалтерии счётчик валют - весьма громоздкий и дорогой. Мы им поставили. Недели через две прибор сломался. Мы прислали своего специалиста, он вскрыл корпус и обнаружил в счётном устройстве монеты. - Как они тут оказались? - спросил специалист бухгалтеров. - А мы думали, что он и монеты считает!
Некая N учредила университет. Ничего не могу сказать ни про учредительницу, ни про её детище. Ни плохого, ни хорошего. Суть не в этом, а в том, что однажды на передаче Малахова "Пусть говорят" речь как раз пошла об этом университете. И в качестве одного из экспертов была приглашена известная писательница Татьяна Толстая. И, когда дошла очередь до Толстой, то она со свойственной ей прямотой стала высказывать об этом университете всё, что думала. Но её быстренько перебил Малахов и больше Татьяне слова не давал. После передачи обиженная Толстая подошла к Малахову и спросила, в чём дело, где, мол, свобода слова. - Дело в том,- ответил Малахов,- что выпуск этой передачи оплатила N.
Батюшка заказал нашей фирме детектор валют. Ну, выписали безналичный счёт, когда он был оплачен, послали в церковь курьера с детектором. Дальше - со слов курьера. Батюшка вытащил из коробки детектор валют, достал из своего бумажника две пятитысячные купюры, вставил сперва одну бумажку и сказал: - Настоящая. Затем вставил другую бумажку и сказал: - Фальшивая. И, помолчав, добавил: - Эти мне атеисты...
Жил-был Лев Абрамович Полугаевский, гроссмейстер по шахматам. Не особо талантлив был, но невероятно работоспособный. И дома много шахматами занимался, и во время партии отдавался игре полностью. По этой причине во время турнира мог потерять несколько килограммов собственного веса. Однажды он вернулся с какого-то турнира, где победил в нещадной борьбе. Сильно похудевший Полугаевский спустился с трапа самолёта. - Лёва, - сказал ему кто-то из встречающих,- ты похож на Четвертьгаевского!
У чемпиона мира Анатолия Карпова были два тренера: гроссмейстеры Семён Фурман и Ефим Геллер. Оба - разноплановые шахматисты, каждый со своим игровым почерком. Экс-чемпион мира Тигран Петросян, анализируя партии Карпова, демонстративно принюхивался к каждому ходу и говорил: - Здесь чувствуется рука Фимы... а здесь - Зямы.
В своей популярной песне "Честь шахматной короны" Владимир Высоцкий в одном из куплетов пел: ...Он мою защиту разрушает - Старую индийскую в момент, Это смутно мне напоминает Индо-Пакистанский инцидент. Староиндийская защита долгое время была на задворках шахматной практики до тех пор, пока в середине ХХ века за неё серьёзно не взялись советские гроссмейстеры, в первую очередь Ефим Геллер. И "старушка" засверкала яркими гранями. - До Геллера мы Староиндийскую защиту по-настоящему не понимали, - сказал чемпион мира Михаил Ботвинник, потерпев от Геллера белыми сокрушительное поражение. Спустя годы журналист спросил другого чемпиона мира - Михаила Таля - что он думает по этому поводу. Таль не полез за словом в карман: - Геллера до Ботвинника мы по-настоящему не понимали.
Что-то курьера с утра нет. Звоню ему на мобильный: - Когда приедешь? - Я заболел, - отвечает, а сам мобильник кашляет.- Дома, вот, лежу. В это время в телефонной трубке раздался голос диктора: "Осторожно, двери закрываются! Следующая станция..."
На праймериз "Единой России" в Чечне победил Рамзан Кадыров, набравший 100% голосов. В семерку лидеров вошли также другие высшие чиновники Чечни, поделившие оставшиеся 0%.
Замечательный русский писатель Александр Куприн написал повесть "Яма" о жизни проституток в публичном доме. Сегодня это мягкая эротика, а тогда, в 70-х... Прихожу в библиотеку, нахожу раздел "Куприн", залезаю на стремянку, начинаю рыскать по многотомнику... И тут раздался голос библиотекарши: - Здесь "Ямы" нет. Я спустился с лестницы и пошёл восвояси, ощутив простую истину: в СССР секса нет.
Гроссмейстер Давид Бронштейн очень любил задумываться над первым ходом эдак минут на двадцать-тридцать. Когда его спрашивали, зачем он это делает, Давид Ионович отвечал: - Не говорите, такая сложная позиция!
Февраль. Наконец-то выпал снег. Беру отпуск на недельку. Счастливый, выхожу из дома с лыжами, благо парк рядом. Навстречу - председатель нашего жилищного кооператива. - А почему не на работе? - спрашивает. Сразу вспомнилось гайдаевское: "Управдом - друг человека!".
На вокзале встречающие ждут из Риги Александра Кобленца, латвийского мастера по шахматам, тренера Михаила Таля. Наконец, поезд прибывает. Из вагона выходит высокий гражданин с шахматной доской под мышкой. Встречающие к нему бросились: "Здравствуйте, Александр Нафтальевич!", - "Какой я вам к чёрту Нафтальевич?", - возмутился гражданин. Тут из этого же вагона выходит невысокий улыбающийся человек с чемоданчиком. Представляется: "Я мастер Кобленц, а это мой сосед по купе. Только он играть почти не умеет" - "А зачем же ему шахматная доска?" - "Он на ней колбасу резал".
История эта произошла в 70-е годы. Взял я как-то в кредит телевизор "Темп" - тяжелый, громоздкий, зато цветной. Стоил он порядка 750 рублей, если перевести на современные деньги - 75 тысяч; между прочим, сегодня можно за такие деньги новые "Жигули" 5-й модели купить. Два-три года "Темп" работал исправно. А затем вдруг потух. Приглашаю мастера. Мастер снял заднюю крышку, покопался сзади, нашел неисправность. - Давно купили? - спрашивает. - Больше двух лет назад. До сих пор работал хорошо. - Как это "работал"? - удивился мастер.- Там же все провода перепутаны!
- Рабинович, как вы готовитесь к концу света 21 декабря? - А почему-таки вы думаете, что 21 декабря будет конец света? - Так ведь к этому времени закончится календарь майя. - У меня каждый год заканчивается перекидной календарь, я же не кричу каждый раз о конце света!
Рассказывают, что режиссёр Леонид Гайдай, создав свой киношедевр "Бриллиантовая рука", в конце фильма вмонтировал ядерный взрыв. Когда строгая цензура потребовала убрать нелепую концовку, Гайдай попросил, чтобы это было единственным куском фильма, который коснулись ножницы цензоров. Те нехотя согласились. И вот другой Леонид - Брежнев - стал первым зрителем, увидевшим эту кинокартину. Говорят, "Бриллиантовая рука" ему очень понравилась. Но только фильм закончился, он разочарованно произнёс: "А где же обещанный ядерный взрыв?"
Однажды мне надо было встретиться с директором одной небольшой фирмы. Сижу в приемной, директор - молодой человек лет тридцати пяти - попросил меня подождать в приемной, а сам скрылся в своем кабинете. Сижу, жду. Через какое-то время директор выходит из кабинета, и ничего мне не сказав, ушел. Тихо схожу с ума. Но сижу на месте, как велено. Через какое-то время дверь кабинета открывается, и оттуда появилась голова директора: - Заходите,- сказал он. Чувствую, что готов окончательно. - А... вы... мы... - лепечу какую-то нелепицу.- А вы уже вроде бы ушли... - А, вот вы о чем. То был мой брат-близнец.
Учился в нашем классе один парнишка по фамилии Дымков. Шебутной был, перебивался с двойки на тройку. Однажды на уроке немецкого языка он спросил учительницу: - А как переводится на немецкий фамилия Дымков? "Немка" среагировала мгновенно: - Думмкопф! (Нем. Dummkopf - "глупая голова", болван)